«И лишь найдя себя в грязи,
Отплакав и отмыв слезами,
Всю душу. С чистыми глазами,
Сквозь толщу нечистот взрасти».
     
Вмиг время закружило его и помчалось вспять, унося в далекое детство. Он совсем малыш, три с небольшим, мама, заледеневшая в своем горе, ниточка, вот-вот оборвется. Но теперь он словно знает, что делать, он уверен, что он не один, что помощь рядом. Его маленькое горячее сердечко бьется за двоих. Всеми своими детскими силами, искренними и чистыми, мальчик старается оживить тоненькую светящуюся ниточку, связывающую его с матерью. Он согревает ее всем теплом своей души, вытесняя из сердца матери отчаяние и смертельную тоску любовью и нежностью.  И вот ниточка становится крепче и толще. В ней засверкали два оттенка: белый, дающий ясность и концентрацию, и теплый, обнимающий и согревающий. Мамины глаза проясняются, мрак и смерть нехотя выползают из них, цепляясь и вновь обрываясь. Теперь им не найти убежища в душе этой женщины, она пробуждается от тяжкого забвения и в слезах, уже горячих и живых, обнимает сынишку. Сердце ее рвется от ужаса, но теперь это ужас от осознания, что могло случиться, а не по тягостным воспоминаниям  прошлого. И ужас этот быстро рассеивается в объятиях сына, в его радостной улыбке, растворяется в слезах счастья.
Илья видит себя растущим в атмосфере любви и понимания, с глубокой верой в сердце, дающей ему силу менять пространство одним своим присутствием. Он любящий и молчаливый, спокойный и принимающий, он не стремится переделывать и усовершенствовать, а только лишь запускает резонанс любви  своей души и все живое откликается на эти вибрации.
Инстинктивно Илья тянет руки к тому себе… Он страстно хочет научиться так любить и верить, перенять опыт другой возможной реальности жизни самого себя,  получить возможность стать таким и так жить. И намерение его услышано. Грудь его разверзается и впускает в себя новый мир, новую жизнь, расставляющую все по своим местам спокойно, неторопливо и неотвратимо.
Илья лежал на земле. Лицо его было мокрым от слез, в  груди горело, руки раскинуты в стороны, словно обнимали небо. Он чувствовал, что мир изменился. Его мир, потому что он сам стал другим в этом мире. Между лопатками свербило, он вспомнил о крыльях. Нет, их нет, есть только осознание, что когда они понадобятся, могут быть, но это при переходе, сейчас в них нет необходимости.  На голове ощущалось присутствие луча, но качество его сильно изменилось. Теперь это была радуга, разные цвета игриво переливались и понимались интуитивно очень ясно. Они были как бы дополнением к пяти органам чувств и сильно обогащали и обостряли восприятие окружающего. Губы его шептали: «Я – есть жизнь…»
продолжение следует...